— Привет, Катюха. Ты почему запоздала на 1-ый урок?
Вопрос сей исходил от Дашки, если поточнее — Дашки Тереховой, стоявшей за углом школьного коридора и очевидно только-только перемывавшей кому-то косточки в общении с Ингой Черенковой.
Не исключено, кстати, что ей.
Сейчас, вобщем, Кате не было ранее особого дела. Она и прежде-то изредка беспокоилась по этому поводу — ещё не войдя в тот возраст, когда с серьёзным видом играют в психоанализ либо рассуждают о грешных наклонностях толпы, — на данный момент же у неё были более серьёзные заботы.
Она невольно чуток сдвинула ноги, ощущая холодок под юбкой.
— Дай, пожалуйста, пройти.
— Препод по арифметике произнес, что те, кто не был на уроке, могут позже не приходить, потому что экзамен всё равно не сдадут, — бросила вдогонку Инга. — Сейчас проходили… — и она выстрелила длинноватым заглавием сложной математической дисциплины, всё равно не отложившимся у Кати в уме.
То, что ей предстояло, было, пожалуй, пострашнее экзамена.
Ответственней.
Сердечко шеснадцатилетней школьницы сжалось от одной мысли о том, что будет, если её на этом изловят.
Позор? Родительское собрание? Чего-нибудть ещё?
Воображение Кати — в виртуальной сети цифровых грёз, вобщем, она назвала себя Фэйли, и в те редчайшие моменты, когда ей бывало мыслить о для себя в 3-ем лице, она предпочитала звать себя конкретно так, — накручивало вираж за виражом, выдумывая неописуемое и даже то, чего в принципе не могло произойти.
Она приоткрыла дверь в класс.
Сев на своё обыденное место — другими словами за третью одиночную парту впереди у окна, кабинетная система со всеми её плюсами и минусами пока не добралась до её класса, — Фэйли чуток вздрогнула, ощутив голыми ягодицами через ткань юбки холод пластмассового стула.
Ещё одно напоминание. Трусики она сейчас специально сняла, собираясь в школу. Школу, нынешний визит в которую она чуток было уже в конце концов не отважилась прогулять. Осознав, но, в последний миг, что это не выручилёт от Задания. Что ж, практически на всём протяжении нынешней дороги от дома к зданию школы ей казалось, что встречающиеся время от времени прохожие провожают её понимающими оценивающими взорами. Только-только не прося приподнять юбку. Фэйли невольно запунцовела.
Рука её тем временем проворно извлекла из портфеля телефон. Обычное движение пальца — включён видеозаписывающий режим. Беззвучного типа. Память её телефона — в особенности с учётом недавнешнего апгрейда — позволит вести запись в протяжении пятнадцати-двадцати минут. Для чего, ну для чего она произнесла об этом тому скверному индивиду? Как будто никак нельзя было додуматься, что он расспрашивает её не блага ради.
Кусок липкой ленты позволил прикрепить мобильник к нижней поверхности парты. На самом деле, превратив его в камеру полускрытого эталона, снимающую происходящее под партой. Под её партой. Катя поспешно разогнулась и, кажется, разогнулась очень впору, ибо переменка подошла к концу, места за примыкающими партами тем временем вовсю начинали занимать её одноклассники. Включая Костю Свиренкова, идея о котором всегда заставляла Катю побагроветь.
Хотя скоро у неё появятся куда более значимые поводы к стыду. В один момент вспомнив кое о чём, она раздвинула под партой ножки — предоставив объективу телефона более удачный обзор — после этого прогнозируемо заалела.
Любопытно, как длительно будет длиться эта сумасшедшая кабала, в которую она себя чуть не добровольно ввергла? Хотя и не хотя того, но все же имея возможность тормознуть чуть ли не на каждом шаге погружения в ловушку, сейчас затянувшую её с головой?
Катя отчётливо помнила самый 1-ый шаг.
«Психический тест MatrixOpening v. 1. 0».
Фэйли — в Сети только и только Фэйли — приоткрыла рот. В зрачках её отражалось здоровое любопытство и зеленый отсвет жидкокристаллического монитора.
Молодая женщина — на самом деле ещё девчонка — осваивающая нескончаемый и обманчивый мир компьютерных миражей.
Сколько историй можно было бы сочинить об этом?
«Программка данного тестирования является закрытой совместной разработкой английского психического института и китайских разведывательных служб. При построении программки использовались как новые заслуги в области естествознания и психологии, так и эзотерические данные из неведомых широкой публике старых сакральных архивов».
Звучало интригующе.
«Вопросы теста генерируются восемнадцатиступенчатым методом и специфичность их персональна зависимо от личности тестируемого. В случае настоящего и очень широкого наполнения ячеек опросника тест представит вам четкое текстуально зафиксированное выражение Вашей судьбы на наиблежайшие семнадцать с половиной лет с детализированным списком проблематических мест и пт разветвления».
Заглянуть в будущее?
«Некие пункты опроса, в особенности касающиеся собственных имён либо акронимики, могут показаться Вам не имеющими смысла. Все же, с учётом существования акаузальных взаимосвязей меж вибрацией морфем и кармическими пластами судьбы, корректное наполнение всех ячеек программки тестирования нужно для адекватного прогноза Вашего грядущего».
Фэйли нахмурилась. Не все слова были ей понятны.
«Тест полностью конфиденциален. В целях обеспечения безопасности личных данных тестируемого и его судьбы, приобретенный им прогноз будет автоматом отправлен на обозначенный им при прохождении теста электрический почтовый адресок».
Девчонка чуток закусила губу.
Всё понятно, нужно указывать e-mail…
Что до вопросов теста, то они достаточно стремительно начали ввергать её в последнее смущение. Часть вопросов открыто посягала на её анонимность, требуя раскрыть не только лишь её соц статус и возраст, да и детали вроде её класса, её парты либо даже — вон она, та таинственная акронимика! — имени одноклассника, к которому она питает тёплые чувства.
Другие вопросы были просто запятанными, вроде, к примеру, «Как нередко Вы мастурбируете?», «Каким методом Вы предпочитаете это делать?», «Какой из применённых Вами методов был самым неестественным либо необыкновенным?» — причём тут впридачу к обозначенным вариантам ответов предлагалось окошко для ввода случайного текста — либо «Фантазировали ли Вы когда-нибудь об изнасиловании?». Ознакомившись с комментами других людей к этому тесту — на том веб-сайте, где она нашла тест, как бы можно было оставлять комменты, — Фэйли узнала, что, похоже, вопросы подобного нрава достались ей одной. Одному из комментаторов тест подсовывал вопросы спортивно-бейсбольного нрава, другого старательно истязал кулинарией.
Что все-таки в ней, в Фэйли, такового, что восемнадцатиступенчатый метод пытает её личными скользкими вопросами? Неужто она, Фэйли, вправду такая уж извращенка? Кое-где глубоко в себе она, как и хоть какой ребенок, издавна подозревала это. Взять хоть её реакцию на грязные вопросы теста — обычная девчонка, как подозревала Фэйли, издавна закрыла бы этот дурной опросник, хоть пропади пропадом будущие годы её судьбы, но она почему-либо продолжала отвечать с краской на щеках и даже как будто лёгким возбуждением.
Прочитанные ею комменты к тесту, меж строк говоря, были достаточно монотонны по собственному слогу и стилю. Так, как будто их писал один и тот же человек.
Но внимания на это Фэйли тогда не направила.
— Назовите какое-нибудь слово, чтоб мы могли разобрать его по составным частям. Вот ты, Шепетов, назови.
— Осень, — отозвался тоскующим тоном главный бузотёр класса.
Нина Дмитриевна помолчала.
— Осень. Отлично, осень… Кто знает ещё какое-нибудь слово? Скажем, вот ты, Щеглова?
— А?
Катя панически вскинула взор, сразу — невольно — сдвинув под партой колени.
— Я говорю, слово. — Нина Дмитриевна смотрела на Катю так расслабленно и при всем этом так строго, как будто отлично знала, мемуарам и действиям какого нрава предавалась невинная на вид четырнадцатилетняя девченка. — Назови какое-нибудь слово, Катя. Лучше, подлинней.
Школьница снова чуток заалела. Выдав с ходу 1-ое же вынырнувшее из её подсознания.
— Вос-семнадцатис-ступенчатость.
Она чуток споткнулась. По классу прошли смешки.
Нина Дмитриевна подняла брови.
— Прекрасно. Восемнадцатиступенчатость, — со вкусом повторила она. — Слово сложное и содержащее внутри себя целых два корня. 1-ый корень — «восемнадцат», — она поспешно записала слово на доске и выделила дугой нареченный ею корень, — по происхождению сам составной, но рассматривать его структуру мы сейчас не будем. Внимание, вопрос: кто верно назовёт нам 2-ой корень?
Катя, она же Фэйли, опустила взор назад на листы тетради. Коленки её меж тем опять раздвинулись, а левая ладонь, только-только чуток панически не выдернутая из-под парты на виду у всех, продолжила неспешные поглаживания треугольничка чувствительной складчатой кожицы под её юбкой.
Делая это, она чуть не дохнула от стыда.
Что, если кто-то увидит?
На миг ей чуток было не показалось, что Нина Дмитриевна всё лицезреет своим всевидящим оком. Это был ужасный миг, но, кажется, тревога оказалась неверной.
Что, если её засечёт кто-то из сидячих в том же ряду ребят?
К примеру, Свиренков Костя?
К щекам её вновь прилила кровь, и школьница вдруг изловила себя на необычном, неестественном возбуждении. Ей будто бы хотелось, чтоб Костя нашел её за этим, увидел её руку на данный момент под партой. Она, кажется, была бы готова тогда умереть — и в то же время ей этого странноватым образом хотелось.
Она ощутила, что движения её пальчиков ускорились, — и кровь к её щекам прилила с новейшей силой.
Она придвинулась к парте как можно плотнее, чтоб понизить до нуля шансы, что хотя бы кто-то подсмотрит происходящее под ней.
И ускорила ещё более движения пальчиков, представляя для себя при всем этом — поистине феномен — как за происходящим под её партой подсматривает Костя.
Случаем.
Фэйли тихо застонала.
«Означает, при помощи шоколадного батончика?»
Сердечко девчонки как будто бы покрылось ледяной изморозью и мгновением позднее рассыпалось мириадами сверкающих осколков в эту секунду. Она смотрела неверящими очами на экран жидкокристаллического монитора, отображающего в реальный момент страницу её электрического почтового ящика с новопришедшим письмом — текст заголовка которого приведён выше — и ощущала, как мир вокруг неё плывёт и рушится в пыль.
