Достаточно тяжело одной рукою печатать этот рассказ, который я пережил позовчера, а другой растравлять собственный орган размножения в расстёгнутых брюках, но тот мужчина так воздействовал на меня, так заполнил мою сексапильную жизнь, что даже с моим другом-мужем мне опять любопытно делать свои супружеские обязанности. И я не могу понять, что на последующей неделе мы опять встретимся. В данный момент я желаю в конце концов состричь свои волосы на голове ежом, совершенно кратко. И, главное, не перестараться. Тут, в Германии, тоже не всё так просто, но куда легче устроить свою жизнь так, чтоб исполнить практически все свои безузданные фантазии. Не охото больше величавой любви, когда она уже нашлась, охото расширения, дополнения и контраста в сексе. С Э К С — это звучит уже зажигающе, когда я вспоминаю его, моего героя прошлой недели, полчаса до прихода моего любящего с работы. Не считая того, если он меня вздумает кинуть, на примете у меня уже двое, которые желают со мной «навечно» и «счастливо». Вот таковой я хамелеон. Я служу своим прихотям и не испытываю больше безответной любви, глупого союза непонимающих друг дружку жизней, чужих амбиций либо, ужаснее того, эгоизма. Ах, неуж-то ОН приводит меня на такие философствования, мой безымянный, толсточленный соблазнитель?
Н-да, дело было далее так: он гласил, чтоб я крутил его соски, работал пальцами, дрочил его член, гласил с ним развязанно, сосал его твёрдую, жирную колбасу (только не смейтесь, представляя лионскую), он даже спросил, не люблю ли я глотать. Не, при всей симпатии, я не дам себя заразить каким-либо СПИДом! Но в то же время подсознательно я веровал, что он «чист».
Я голубил его туловище, обожал его исполинскую грудь, его широкие плечи. Он вдыхал попперс, смотрел на меня в упор, голубил мою также лёгкую щетину и бородку, мои вздыбленные соски. И гласил пару фраз, так что я фактически терял контроль над своими границами.
Позже он повёл меня прямо на одну веранду, в трёх шагах от кустов, и сокрытую от различных взглядов запущенной растительностью, деревьями.
— Давай кончим с тобой на стол, — предложил он.
— Нет, — произнес я в ответ. — Я желаю, чтобы твоя сперма по моей бородке текла, чтобы ты залил мне пол-лица и размазал её по мне!
— Нет, я желаю созидать твой член, когда ты кончишь, на стол! — настаивал он.
Возражать далее было никчемно.
— Работай лучше руками на моей груди, — приговаривал он. Я был готов подорваться и без того нескончаемо офигительной ситуацией всем множеством белоснежного сока из моего припаса. Я пробовал сдержать себя, но это был непредотвратительный конец. Онанируя друг дружке жаркие стволы, обнимая за руки и плечи, я начал первым спускать на стол — раз, два, три — и он тоже, доброкачественными порциями. Я стонал — он практически рычал, изливая семенные шматки через мой конец, который я пригинал ладонью для напора.
Будучи в идей тогда, вспоминаю, что по сопоставлению с его инвентарем, мой здоровый хер кажется недорослым, тонковатым изделием игрушек для взрослых.
Невзирая на всё, он остался очень доволен. Спросил, знаю ли я «друзей», кто желал бы совместно подрочить и вообщем. Понятное дело, знаю пару, но он затмевал мой разум. И обещал на следущей неделе приехать и оттянуться на полную. В том смысле, естественно.
Ему позвонили на мобильный телефон с компании, было уже вплотную, как у него, так и у меня. Мы были и есть похожи — ну разве не подарок неба?
Прибежав домой, я врубил мой эйфоричный музон и представлял его в собственных объятиях. Я был счастлив.
Мой друг приехал на четверть часа позднее, мне было практически всё равно. Ещё немного одуревая под воздействием попперс и произошедшим, заполнил и его моей страстью. Мой избранный был тоже на седьмом небе. И так я светился энергией, универсальной любовью и мог соединять сердца и души всех бескрайних любовников, если сказать высоко. Мерно.
P.S.: История не завершается, а длится, мои заинтригованные читатели. И ни 1-го слова не придумано, я вправду передал мои мысли и дела так, как было. И приятного ожидания Фиррехорнский и других и историй! Ваш «Дирфгис» из Гейдельберга.
