Томная широкобокая ладья мерно раскачивалась на бегущих навстречу волнах- при каждом наклоне раздавался протяжный скрип мачты. Влево. Вправо. Влево. Вправо…
Когда неуклюжая посудина заваливалась на левый борт, закаменевший член Усатого глубоко, до самого основания, погружался в раскаленную вагину Домбары, когда судно откидывалось вправо, он без усилий выскальзывал назад. Воды было столько, что мужчине не приходилось решать никаких усилий- любовный сок после каждого движения обильно изливался на раскрывшиеся в истоме раскрасневшиеся губки и стекал по промежности и бедрам, задерживаясь около растянутого ануса, крепко заблокированного толстым стволом Бритого. Тот не двигался, но чувство наполнения и без того сводило даму с разума.
Они лежали втроем. В малеханькой каюте под палубой.
Домбара и с ней двое «монахов». Над головой, под томными шагами моряков, то и дело угрожающе скрипели доски, но она уже закончила обращать на это внимание. Сколько сейчас продолжалась любовная игра? Она растеряла счет времени. А ведь собственной очереди дожидались еще двое …
В порту было шумно, и Домбара еле-еле расслышала слова старика: да, сейчас отходит судно ввысь по реке. «Лебедь»? Капитан … как вы произнесли? Капитан Горислав. Ничего для себя имечко! А другой корабль…? Что? Другого нет?! Хорошо …
Нос «Лебедя» был надежно прихвачен толстым канатом к громоздкой древесной свае. Команда заканчивала погрузку:
— Пассажиры?! Еще пассажиры? Ну не знаю, — недовольно ворчал седоусый одноглазый капитан в распахнутом потертом кафтане.
— Я могу бросить слуг и поехать только со служанкой, — взволновано проговорила Домбара.
— Дело в том, госпожа, что я уже взял пассажиров, а у меня не настолько не мало свободного места. Не будете же вы ночевать на палубе!
— Может можно чего-нибудть сделать? – умоляюще сложила руки дама, — Мне очень необходимо попасть к супругу. Он не поскупиться …
— Я мог бы уступить, естественно, свою каюту, — единственный глаз капитана жадно сверкнул при намеке на вознаграждение, — Она побольше будет, но вам придется поделить ее с остальными попутчиками.
— Я согласна, — стремительно отважилась дама, — Внеси мои вещи, — повелела она служанке.
— Нет же, — капитан стремительно схватил за руку, направившуюся было к кораблю даму, — Я могу принять только 1-го человека.
От неожиданности Домбара удивилась.
— Вобщем, — окинул молодую служанку хищным взором седоусый сатир, — Если эта крошка скрасит мне тяготы плавания, я могу взять ее, как свою гостью…
Глаза девицы расширились от кошмара. Она умоляюще поглядела на госпожу …
Бритый кончил первым. Даже малозначительные фрикции в тесноватом пространстве заднего прохода дамы сделали свое дело. На мгновение приметно напрягшись, он извергся внутрь. Просто, как будто пушинку, приподнял он за талию обмякшую Домбару, с трудом высвобождая собственный толстый член. Прямо за покинувшей раскрытый расслабленный анус синей головкой показались капли вытекающего семени, потянулись было следом за ней белоснежными нитями, но стремительно истончились, разорвались.
Бритый удовлетворенно вздохнул и направился к столу, на котором дымилась горсть травки в броской медной тарелке.
Усатый, тем временем, оставив вагину, стремительно перевернул несопротивляющуюся даму на животик и с размаху загнал собственный жесткий изогнутый член в сияющее пустотой отверстие. Невзирая на обильную смазку и расслабившиеся мускулы кольца Домбара вскрикнула и тяжело застонала, когда предвкушающий скорую разрядку мужик начал энергично двигаться, чуть не разрывая ее промежность.
— Подожди, — умерил пыл компаньона подошедший к ним Юноша-Со-Шрамом, — Двигайся медлительнее. Так приятней.
Движения Усатого стали неспешными, но все таки очень большенными по амплитуде: он то практически извлекал собственный член, так, что становилась видна налившаяся кровью головка, то загонял его внутрь по самое основание, заставляя даму извиваться под ним.
Вобщем, стонов больше не было: Юноша-Со-Шрамом, прочно взяв даму за волосы, откинул ее голову и так глубоко вошел в раскрывшийся рот, что некое время Домбара не могла даже вздохнуть. Когда он вышел, слезы потекли из ее глаз. Но чуть она смогла сделать вдох, как он опять, оказавшись глубоко в горле, свирепо перекрыл ей доступ воздуха …
В тесноватой капитанской каюте Домбара оказалась совместно с 4-мя одетыми в обыкновенные сероватые балахоны мужиками.
— Мы кроткие послушники Нагорного храма, — певуче выговаривая слова успокоил испуганную даму самый юный из попутчиков, — Направились в путь только по велению нашего настоятеля…
Дама удовлетворенно кивнула. Лицо «монаха», отметила она, пересекал твердый шрам, видимо, от сабельного удара.
— Не удивляйтесь, — проследил за ее взором сидевший рядом с Юношей-Со-Шрамом мужик, — Ранее, до того как предназначить себя богу, мы служили на границе. Выходили дозорами в степь.
Все четыре, здесь же отметила Домбара, обладали очень широкими плечами. Даже свободная одежка не могла скрыть их увитых тугими мускулами тел.
Говорящий мужик приветливо улыбнулся, кончики его длинноватых темных усов забавно разошлись в стороны. Дама не выдержала и рассмеялась.
— Простите мне мое недоверие, — от всей души проговорила она, — Но вы же осознаете …
— Естественно … — начал было бритый наголо «монах», но его здесь же перебил сосед справа:
— Вам нечего страшатся, мы о вас позаботимся.
Домбара оборотилась к нему, на нее смотрели пронзительно добросовестные голубые глаза.
И вправду, невзирая на то, что следующие некоторое количество дней ей предстояло провести в одном помещении с 4-мя на физическом уровне крепкими мужиками, она ощущала себя в полной безопасности и была очень рада, что не поддалась искушению и оставила злосчастную служанку дома, не отдав ее на поругание отвратительному старику …
Мощная судорога сотрясла тело лежащей на лавке дамы. Ей чертовски не хватало воздуха. Несусветным напряжением мускул пробовала она освободиться. Но истязатель, подождав мгновение, вновь вывел из гортани Домбары член, не давая ей совершенно уж задохнуться. Но, чуть дама успела вдохнуть, Юноша-Со-Шрамом вновь погрузил в ее рот собственный немаленьких размеров орган. Все повторилось: слезы из глаз, сдавленные хрипы, бесплотные пробы вырваться.
Усатый сладостно застонал:
— Вот это да … Неописуемо …
Наисильнейшие сокращения в и без того узеньком отверстии ануса одномоментно довели его до конца. Перевозбужденный продолжительными фрикциями закаменевший член взорвался снутри женского тела, и невзирая на богатство излившегося семени был так крепко зажат, что Усатый не сходу сумел освободится:
— Великолепно …
— А то!, — Юноша-Со-Шрамом приподнял даму, чтоб она смогла встать в коленно-локтевое положение.
— Ты его слушай, он дока, — подошел к распростертой Домбаре Голубоглазый.
Посмотрев на раскрытый истекающий белоснежным семенем анус дамы он избрал красную, блестящую от высыхающего сока вагину …
— Почему же вы решили бросить службу на границе, — отважилась заговорить Домбара с Голубоглазым, когда его товарищи вышли из каюты за некий надобностью, и они остались наедине.
— Это послание выше, госпожа, — очаровательно улыбнулся «монах», — Мы не могли не ответить на Клич.
— Клич? – общение с приятным юным человеком решительно увлекало даму…
— Бог, госпожа. Он позвал нас.
Завороженно смотря в глубочайшие голубые глаза, Домбара не могла колебаться:
— Да, естественно, я понимаю… И вы бросили все и пошли в храм?
— Это был длинный путь, — нежно проговорил «монах», — Нам повстречались неисчислимые препятствия, и только вера посодействовала победить их.
— Желала бы я также бешено веровать, как и вы, — мечтательно произнесла окутанная волнением дама, — это практически святость!
— Это нелегко, — грустно согласился «монах», — Необходимы годы и годы…
— К огорчению, вы правы, — вздохнула Домбара.
— …Но вот если б можно было только коснуться, пусть немножко, только узреть эту красоту! Как поменялись бы люди! Они откинули бы всю грязь, и устремили помыслы свои к свету! У их была бы цель! — жарко воскрикнула она здесь же.
— Вы совсем правы, — поддержал ее Голубоглазый, — но достойны ли люди узреть свет? Сумеют ли они его понять?
— Я бы смогла, — уверенно выпалила дама, — А другие … — она несколько стушевалась, — Наверняка, нет. Но раз такое все равно не может быть …
Голубоглазый неопределенно пожал плечами:
— Есть один метод. Но …
— И что для этого необходимо?
— Вы мне доверяете ..?
Домбара веровала собеседнику, будто бы перед ней был сам бог …
В такт мерно раскачивающейся ладье тело Домбары скользило на 2-ух крепких мужских стволах. Поначалу дама насаживалась до основания на член Голубоглазого, выпуская изо рта орудие Юноши-Со-Шрамом, а потом, на оборотном ходе, съезжала по держащему ее вагину стволу, и вновь заглатывала бардовую, налитую кровью головку второго «монаха».
Крепкий член Голубоглазого, глубоко проникая внутрь, вновь вызвал, угасшее было чувство возбуждения. Влагалище дамы заполнилось соком. И чем громче раздавались чавкающие звуки при каждом новеньком толчке, тем большее нетерпение завладевало Домбарой.
Юноша-Со-Шрамом больше не пробовал задушить свою любовницу, и дама испытывала к нему практически благодарность.
На фоне охватившего ее возбуждения она с усердием принялась ублажать находящийся у нее во рту мужской член. Двигая языком, она то прижимала его к небу, то упирала в щеку, то просто скользила по нему, окружая головку. «Монах» стонал от наслаждения. Внезапно себе Домбара сообразила, что ей это не неприятно …
Дама лежала на спине на лавке. Руки ее были скрещены на груди.
Четыре «монахов» собрались вокруг маленького столика, надежно приделанного к стенке каюты. Юноша-Со-Шрамом достал из маленького заплечного мешка медное, потемневшее от копоти, блюдо, по ободу которого были вытеснены какие-то фигуры. Усатый бросил в посуду горсть коричневой, хрустящей в его пальцах, сушеной травки. Бритый, стремительно чиркнув кремнем, искусно высек огнь, мелькнуло колоритное пламя и здесь же к потолку начали медлительно подниматься клубы желтого, отдающего горечью, дыма.
Склонившись над импровизированным алтарем мужчины, увидела Домбара, принялись еле слышно произносить молитвы. Спустя минутку Голубоглазый выпрямился и оборотился к даме.
— Мы готовы, — загадочно произнес он.
Дама неуверенно кивнула и «монахи» подошли. В руках у Усатого желтоватым дымом курилось медное блюдо. Юноша-Со-Шрамом сделал приглашающий жест. Домбара все еще колебалась. но Голубоглазый уже приподнял ее за плечи, помогая сесть и приближая лицом к тарелке. Практически против воли вдохнула дама противный резкий запах пылающих травок. Закашлялась. Отстранилась. Но Голубоглазый вновь придвинул ее поближе. Его глаза излучали таковой внутренний свет, что сконцентрировавшись на их дама сдалась и, скоро закончила чувствовать горечь … Стало даже приятно …
Игра языком так возбудила Юношу-Со-Шрамом, что не способен дальше сдерживаться он решил поторопить действия. Сжав руками голову Домбары, он принялся активно двигаться, с силой загоняя ей в гортань резко напрягшийся член. Фрикции его были так резвыми, что, невзирая на глубочайшие проникания, практически не делали препятствий для дыхания дамы, и она достаточно стремительно смогла приспособиться к ним.
В такт ему ускорился сзади и Голубоглазый. Сейчас мужчины синхронно входили в нее с 2-ух сторон, как будто сжимая меж собой, а потом, также синхронно растягивая, выходили. Два хахаля, два крепких члена – Домбара полностью отдалась удовольствию, которое накатывало реальным штормом.
Понизу животика собрался плотный теплый комок, ритмично сотрясаемый сильными ударами толстого ствола плотно окутанного ее горячей вагиной. Приближалась развязка. Она напряглась всем телом и, когда в очередной раз Голубоглазый резко и глубоко вошел в нее, барьеры упали. Пару минут зажатая меж 2-мя безостановочно передвигающимися членами дама как будто парила в небе. Не было не верха, ни низа, ни суши, ни воды. Только волны теплого ветра, одна за другой окачивающие ее с головы до ног. Если б не член Юноши-Со-Шрамом, она бы заорала …
Голубоглазый не солгал, стараниями «монахов» Домбара вправду перенеслась в некий другой мир. В нем не было зла, не было ужаса, не было боли. И хотя дама не смогла бы разъяснить, что с ней происходит и где она находится, такового наслаждения как тут, она могла бы поклясться, нигде не испытывала. Несусветное, незнакомое чувство. Чувство обновления может быть? Ни руки, ни ноги, ощущала Домбара, не слушались ее, но это было и непринципиально. Они жили некий собственной таинственной жизнью: то наливались, резко натуживаясь, то совсем опадали в полном бессилии. По телу снизу ввысь быстро расплескивалась теплота. Как будто по спирали приближалась дама к наивысшей точке. И находясь на верхушке блаженства, полностью поняла прекрасную совершенную красоту этого мира.
Крепко запечатлев в памяти красивый образ другого уровня бытия медлительно, паря как будто перышко, ворачивалась Домбара в свое бренное тело. Вот она ощутила, что конечности вновь ее слушаются, вот ощутила внезапный холод и сильное давление в области животика, и вдруг одномоментно открыла глаза поняв, что лежит на лавке совсем оголенной. Резко вскинувшись, дама ощутила как ее поперек талии плотно сжимает крепкая мужская рука. Около стола стояли голышом трое из «монахов»:
— Она пробудилась.
— На данный момент еще немножко, — раздался глас Бритого сзади.
Домбара попробовала вырваться, все еще не совершенно отдавая для себя отчет в происходящем, как во сне осознавая, что ее за спиной схватил 4-ый «монах».
Горячая боль меж ягодиц пронзила тело насквозь. Подсознательно дама попробовала сжать ноги, со ужасом ощущая что ей что-то мешает. От кошмара она забыла про боль. После нескольких оказавшихся бесплотными попыток вырваться, мужик в один момент отпустил ее и она смогла отбежать к дощатой стенке каюты.
— Ну что ты? Должна была уже привыкнуть? – от всей души опешил развалившийся на лавке Бритый. По его животику около головки опадающего члена разливалось белоснежное пятно извергнутого семени.
— Это от неожиданности, — каверзно улыбнулся Голубоглазый, — Она же была не внутри себя …
Ощутив финишные сокращения мускул горячей вагины дамы Голубоглазый ускорил движения и скоро сам разрядился, находясь глубоко снутри дамы. В бессилии он с беззвучным стоном повалился на ее влажную от пота спину.
Оставался один Юноша-Со-Шрамом. Находясь все еще во власти охватившего ее оргазма, Домбара решила посодействовать хахалю. Сжав ладонью основание его члена, она принялась активно двигать рукою, сразу перемещая его набрякшую головку изнутри по собственной щеке. От таковой ласки мужик, пошатнувшись, кончил фактически одномоментно, заполнив рот дамы большим количеством вязкого семени. Домбара поперхнулась, попробовала было проглотить, но не смогла и закашлялась.
Белесые пенные полосы консистенции мужского семени и своей слюны выступили на губках, когда она виновно улыбнулась партнеру …
— Вы отравили и меня и самым низким образом пользовались моим беспамятством, — глухо проговорила Домбара. Стремительно натянув нижнюю рубашку она забилась в далекий от «монахов» угол капитанской каюты и на данный момент с испугом и ненавистью глядела на компанию негодяев вновь собравшихся вокруг стола с дымящимся блюдом.
— Вы ошибаетесь, госпожа, — отошел от стола Голубоглазый, — Это совсем не яд. Это лечущее средство, которое позволяет правильно оценить реалии нашего мира.
Он был совсем оголен и, нисколечко не смущаясь, показывал свое упругое покрытое грудой мускул тело:
— Только, как я и гласил, не каждому дано понять …
Лицезрев, что его приближение …к даме вызывает у нее ужас, он тормознул и продолжил на расстоянии:
— Слабенькие глядят не туда и поэтому утопают в призрачном мире. Мире собственных фантазий.
— Дело в том, — поддержал компаньона Юноша-Со-Шрамом, — Мы проявили вам саму себя. Реальную. Без наслоений и предрассудков. Без ужаса и неверных колебаний. Вас реальную. Чистую…
Домбара с страхом и недопониманием глядела на философствующих «монахов».
— У вас будет еще время осознать нас, — заверил даму Усатый, — Впереди длительное путешествие.
— Неуж-то вы думаете, что после произошедшего я останусь с вами хоть на мгновение?
— А что вы сделаете? – очаровательно поинтересовался Голубоглазый, — Поведайте капитану? Попросите посадить вас в лесу? Останетесь на ночь на палубе с матросами?
Он прочно взял Домбару за локоть, агрессивно подавив ее пробы освободиться.
— До завтра с вами ничего не случиться, — пообещал натягивая одежку Усатый, — А завтра травка подействует уже не так очень …
Домбара поправила украшенную броским узором рубашку и прочно окутала чресла расшитым поясом.
— Завтра она уже не подействует! – смеясь воскрикнула она, указывая на почерневшие остатки травки в медной тарелке.
— Она вам больше не нужна, госпожа, — расслабленно приобнял даму Голубоглазый, — Вы стали самой собой, вам необходимо только принять это.
— Но я не понимаю?! – опешила Домбара, — Что вы имеете ввиду?
— Необходимо время, — Юноша-Со-Шрамом лаского провел пальцами по ее щеке, — Путь долог …
— Вы больше не можете жить как ранее, — просто шлепнул даму по заду Усатый, — Скоро все поменяется …
— Вы будете счастливы, — пророчески изрек Голубоглазый.
Эти добросовестные голубые глаза, знала Домбара, не могли врать …
