Сколько себя помню, до того как мне уйти в армию, мы с мамой жили в малосемейном общежитии, где проживали такие же матеря одиночки, как и моя мама. Малая комнатушка заставленная старенькой мебелью, половину которой занимала разложенная тахта, на которой мы спали с мамой вдвоем, потому что поставить другую кровать, либо на последний случай раскладушку было не может быть. Соответственно малая кухня, где за обеденным столом помещались только двое, один, из которых был должен боком протискиваться спиной к холодильнику, чтоб сесть за стол, а в крошечной прихожей не может быть было разминуться двум человекам.
В главном из-за тесноты в квартире я часто лицезрел свою мама нагой, и мое внимание не особо завлекали её интимные места, ну и она не смущалась, когда мой взор задерживался на её пушистом лобке либо малость обвисших сиськах. Я не помню, во сколько лет в моей памяти стали откладываться калоритные моменты, когда мама при мне начала трахалась с приходящими и уходящими к нам мужчинами, но мне казалось, что так было всегда. Мужчины в нашей квартире появлялись раза, два — три за месяц, на ночь ни когда не оставались, потому трахали нагую мама при свете денька у меня на очах, играющего рядом на полу либо здесь же на тахте, уверенные в том, что я еще небольшой и ни чего не понимаю. Моя мама не была кросоткой, я бы даже произнес, была страшненькой, потому и не воспользовалась особенным вниманием у парней. Не выделялась мама и собственной стройностью, одним словом обычная дама, с широкой задницей, средними по размеру сиськами с большими сосками. Наверняка потому мама не упускала способности удовлетворить свои потребности в сексе. В моей памяти верно отложилось лицо мамы с выражением блаженства на нем, её сотрясающееся нагое тело под толчками мужчины и сладострастный стон во время оргазма, когда она напрягалась всем своим телом вскидывая высоко пятую точку. Но больше всего мне запомнились её полузакрытые затуманенные глаза, которыми она смотрела всегда на меня, во время секса.
— На данный момент сыночек подожди малость, дядя сделает мамочке отлично – запинаясь через стон гласила она дрожащим голосом от томного дыхания, когда я не впору наивно обращался к ней. Мама считала все это естественным, потому и не пробовала скрывать, ко всему еще условия не позволяли этого.
Когда мне было лет семь — восемь, я в первый раз осмысленно приблизился к правде происходящего меж моей мамой и её приходящими и уходящими мужчинами, сопоставив, произошедшее со мной что-то схожее. Играя с соседскими детками Аленкой и Вовкой, которые были постарше меня года на два, и которые в игре занялись, этим же чем занималась моя мама с мужчинами. Вовка ложился на Аленку, за ранее сняв с себя и с неё трусики, тыкал своим писюном меж плотно сжатых ног Аленки в том месте, где у нее высился пухленький безволосый бугорок разбитый не глубочайшей щелочкой.
— Мам, а что вы делали с дядей? – поинтересовался я, когда мама уже вялая осталась одна на тахте, после бурного секса.
— Трахались – кратко и честно ответила мама, смущенно и уставши улыбнувшись.
— А Вовка с Аленкой, тоже так делали, только они именуют это – тыкаться, и Аленка время от времени гласит, что ей больно, когда Вовкин писюн в щелку попадает – продолжил я сравнения – для тебя больно тоже.
— Аленка еще малая, и писька у неё без волосиков, потому ей и больно, а мне напротив отлично, когда писюн в письку мою заходит – объяснила мама.
— Таковой большой и прям весь? – с удивлением произнес я.
— Таковой большой и прям весь – подтвердила мама расхохотавшись и бросив взор на мои брюки, увидела, как оттопырился у меня под ними писюнчик – вот вырастишь, тогда усвоишь, куда он там помещается и как это приятно. Подойди ближе, дай поглядеть, что там у тебя.
Наверняка потому я так тщательно запомнил все, так как в сей раз мама стянув с меня брюки совместно с трусами, найдя мой напрягшийся до окаменелости писюнчик, стала лаского пальчиками двигать на нем шкурку осторожно сжимая до того времени, пока я непроизвольно не вскрикнул от охвативших мое тело на недолговременное время приятных чувств.
— Ну вот и ты кончил, а в писю это на много приятнее. Сообразил, что такое трахаться? – улыбаясь произнесла мама.
С того времени мама практически всякий раз, когда её посещал мужик и после секса уходил, она пальцами доводила и меня до оргазма, теребя мой писюнчик.
Последующее колоритное воспоминание из юношества об интимных отношениях, у меня появляются, когда мне пошел десятый год. Ни чего определенного в нашей жизни к тому времени не вышло. Мама как и раньше пару раз за месяц приводила домой мужчины, который трахал её время от времени и при мне. Вовка продолжал тыкаться с Аленкой, играя в папу и маму, при всем этом я был их отпрыском, правда в отсутствии Вовки пару раз и мне посчастливилось быть супругом Аленки и испытать приятные чувства вставляя собственный писюнчик ей меж плотно сжатых ножек, скользя им по приятно мягеньким и теплым пухлым половым губкам.
— Итак вот приятнее, чем в писю – произнес я, когда мама в очередной раз пальчиками окончила водить по-моему дергающему писюнчику, приметно подросшему – я с Аленкой пробовал.
В сей раз мама была опьяненной, что бывало изредка, и судя по тому, что её тело не напрягалось, и она не стонала, она не испытала оргазма, хотя трахавший её мужчина забрызгал весь её животик мутно тягучей жидкостью звучно сопя.
— Ты же не в писю ей вставлял писюнчик – ответила она, а потом сделав паузу спросила – хочешь испытать, как приятно в писе.
Это было 1-ое мое прикосновение, а потом и проникновение в истинное влагалище взрослой дамы, и хотя оно было рыхловатым, растянутым от не так давно сновавшего в нем члена, большего размера, чем мой писюн, но приятно обжигающее тепло, обильная скользкая смазка в нем, пробудили во мне инстинкт.
— Да вот так, толкай писюн сильнее в меня – зашептала мама, начиная тяжело дышать и приподымать собственный зад навстречу мне.
Пухлые волосатые половые губы, придавленные моим лобком разошлись так расширив щель, что мой безволосый лобок прижал возбужденный клитор мамы, который елозил и терся о него при каждом движении мамы задницей. Мне отлично были известны симптомы оргазма мамы, её сладострастный стон с напрягшимся телом, но я только сейчас ощутил писюном, как спазмами сдавливало её влагалище мой писюн и как оно дрожит как будто в лихорадке. Оргазм мамы был достаточно длительным и бурным, во время которого она с силой тянула меня за пятую точку на себя, как будто желала, чтоб и мои яйца вошли в её похотливое влагалище. При всем этом я испытывал такое блаженство от приятных истом, что непроизвольно стонал звучно сопя, чувствуя как мой писюн тоже подергивается в такт биению влагалища.
— Вот мы с тобой и потрахались по-настоящему, и даже кончили сразу — проговорила мама, когда наши тела отпустили волны оргазма, но мы все еще как и раньше чувствовали приятные подергивания от сокращений после оргазма наших половых органов – ну что так лучше, когда писюн в писе?
Через неделю мы повторили с мамой, сейчас мама была трезвой, и все началось, когда мы легли с ней спать, и она почувствовав, как мой писюн натужился, прикоснувшись к её мягеньким ягодицам, сама предложила потрахаться по-настоящему. Правда, перед тем как я занял место меж её обширно разведенных ног, она попросила поласкать её пушистую письку, направив мои пальцы к собственному клитору, который наливался от моих ласк покрываясь скользкой смазкой. Сейчас её влагалище хоть и было жарким и скольким, но я ощутил, как оно растягивается и обжимает мой писюн. Мама так обильно спускала подо мной, что у меня был не только лишь влажным писюн совместно с яйцами, да и весь безволосый лобок. Сама не ведая того мама преподнесла мне урок, реального секса, который скоро я применил на практике. Денька через два после того, Вовка уехал к собственной бабушки в деревню на каникулы, и я опять стал игрушечным супругом Аленки. В тот денек она пришла играть к нам домой, потому что её мама воспринимала …у себя гостя, а моя мама была на работе. Аленка длительно мялась, до того как предложить лечь спать с ней, оповестив о наступившей ночи в игре, обычно в таких случаях был Вовка зачинателем. Мы легли с ней на тахту.
— Ну что, ты будешь исполнять собственный брачный долг? – спросила она, повторив слова Вовки.
Мои последующие деяния, когда я оборотился к ней и обнял её, она приняла как согласие и первой подала пример приспуская с себя колготы совместно с трусиками.
— Нужно совершенно раздеваться – уточнил я, стаскивая с себя брюки совместно с трусами и отбрасывая их на пол.
— А вдруг твоя мама прейдет, Нет, я сниму только колготы и трусики – проговорила она так же бросив свои вещи на пол.
— Сейчас нужно друг дружку поласкать — проговорил я, прикоснувшись рукою к её мягенькому возвышающемуся лобку, на котором появились 1-ые черные волосики и лаского помассировав его просочился одним пальцем в её жаркую щелку, и нашел там в набухающих скользких от смазки складках горошинку клитора.
Мое внезапное и приятное проникновение и прикосновение, у Аленки вызвало новый прилив возбуждения, от чего её ножки непроизвольно разошлись в стороны.
— А ты должна рукою подвигать по-моему писюну – продолжал я, взяв её руку и положил на собственный гибкий писюн возвышавшийся над лобком.
Ранее, Аленка всегда отрешалась брать в руки Вовкин писюн, но на данный момент под действием очень возбуждения, приятных чувств, которые я доставлял ей лаская её клитор, она неуверенно дотронулась до моего члена, а потом обхватив его пальчиками задвигала рукою. Аленка закрыв глаза и прикусив нижнюю губу, еще посильнее задвигала попой стараясь попасть в такт движениям моей руки, а по её начинающему подергиваться клитору, я сообразил что пора. Я перевалился на неё, но не как это было ранее, а меж её мягеньких ножек, обширно раздвигая их и демонстрируя, что она должна их согнуть в коленях, и не прекращая ублажать уже 2-мя пальцам её дергающийся все почаще клитор в залитой смазкой щелке, не обращая внимание, что Аленка выпустила мой писюн из собственной руки. Я лишь на миг оторвал свою руку от её клитора, поправив собственный писюн направив его в жаркую скользкую щелку, чуток ниже её клитора, к входу во влагалище, которое было закрыто девственной левой, но я тогда этого не знал, ведь у моей мамы мой писюн проваливался сходу, а здесь была преграда. Аленка вся напряглась и звучно засопела, от нехватки воздуха приоткрыла ротик, из которого вырвался непроизвольный сладострастный стон, все её прежние приятные чувства, не доведенные до конца сейчас взорвались в её теле. Оповещенный её стоном, что она кончает, я поторопился, чтоб не упустить те чувства, когда сокращается влагалище при оргазме. Я резко толкнул тазом уверенный, что член должен провалиться в приятно обжигающее теплом, мокрое место. Та и вышло, писюн стал погружаться в тело Аленки только узенькое влагалище, прорвав на собственном пути преграду, я даже ощутил, как заскользили острые рваные края по его основанию. Аленка вскрикнула от боли, но до того как она дернулась подо мной в оборотном направлении пытаясь скинуть меня с себя, я уже ощутил, что мой писю стопроцентно вошел в её узенькое сдавливающее его влагалище. Её пробы скинуть меня, начавшего испытывать оргазм, стали слабеть и в конце концов закончились, и она опять застонала, приподняв попу, но уже не от боли, а от приятных чувств, которые заглушили боль утраты девственности.
— Ты прикинь, мы с тобой по-настоящему трахнулись – проговорила Аленка отдышавшись, уже забыв о причиненной мною боли – сейчас у нас ребеночек будет.
— Не будет, мы еще мелкие – успокоил я её
— Ну и что, и ребеночек будет небольшой – продолжала Аленка – сейчас я твоя реальная супруга, больше с Вовкой тыкаться не буду, а только с тобой.
Малость крови смешавшейся с выделениями смазки, остудило наш пыл и испугало нас, так что в ближнем будущем ни Вовка, ни я не были её супругами, но я не унывал, мама все почаще стала давать мне запихнуть в неё мой возрастающий писюн. В конце концов, к нам домой совершенно закончили ходить мужчины, потому что я уже трахал мама, чуть у нее возникало желание.
Когда мне исполнилось уже пятнадцать, мама растолковала мне, что та жидкость, которая выделяется из моего члена при оргазме, который стал не меньше чем у взрослого мужчины и продолжал еще расти, не должна попадать во влагалище дамы. Это я учел, когда Аленка, все таки стала моей «супругой», хотя и не истинной. Ни испытав, ни каких болезненных чувств, не считая приятных волн блаженства, наши с ней взрослые игры стали повторяться при каждом комфортном случаи, пока она не вышла по-настоящему замуж за Вовку, да и будучи уже замужем она не отказывала и мне, когда позволяла ситуация.
