Людская память — необычное творение природы. Не будь ее, люди не смогли бы узнавать друг дружку, разговаривать. Мы бы не помнили прошедшего, не могли бы представить, что оно может существовать, и в конечном итоге жили бы исключительно в реальном. Люди лучше запоминают приятные вещи, ежели противные. Большая часть из нас предпочитает держать в голове о нежном котенке либо клубнике со сливками и стремительно забывать о червях, змеях и пауках…
Наверное, конкретно этот фактор и выручил меня, когда ты так внезапно пропала из моей жизни. Я постаралась запамятовать всё произнесенное тобою намедни расставания. Ты оказалась верна собственному слову: ты не устраивала сцен, не скандалила, напротив, расслабленно, несколько флегмантично излагала мне предпосылки собственного ухода, и от этого твои слова, кажется, причиняли ещё огромную боль. Уж лучше бы ты орала, лупила посуду, металась бы из комнаты, а не посиживала бы так расслабленно, интеллигентно на краю дивана, на котором мы провели столько восхитительных мгновений.
Похоже, ты тоже помнила о их тоже. Время от времени, во время твоего долгого монолога, твои глаза затягивались дымкой мемуаров, стоили для тебя скользнуть взором по комнате: по диванчику, по качественному ковру перед камином, по большенному бархатистому креслу. Верно, конкретно там мы обожали друг дружку, проведя столько времени в объятиях друг дружку, незабвенные, неподражаемые мгновения. Время от времени мне казалось, что для тебя тяжело уйти, и я задавалась вопросом, для чего же для тебя вообщем уходить.
Но ты всё издавна твердо решила, а сейчас я просто стояла перед фактом. Ты желала возвратиться домой, к собственной карьере, к своим друзьям, к свободе, но неуж-то я отняла у тебя всё это?! Мне казалось, я от тебя ничего и не добивалась, я просто приняла тебя таковой, какая ты была. Для меня ты была безупречна, мне даже не приходилось поменять, подстраивать своё мировоззрение, собственный взор на жизнь под тебя: мы были в этом схожи. По нраву мы были близнецами, и мне казалось, что, как и все близнецы, мы навечно будем совместно, никогда не сможем расстаться, чтобы не утратить важную частицу себя, найденную с таким трудом.
Но, разумеется, и близнецы тоже расползаются, забирая с собой навечно часть души другого. Ты ушла, осторожно прикрыв за собой дверь, в итоге с потаенной тоской посмотрев на меня, как и раньше сидящую на диванчике, на котором мы в первый раз обожали друг дружку, и умирающую с каждым удаляющимся от меня твоим шагом. Ты ушла, и меня опять плотным кольцом покрыл туман, единственный очевидец моей боли. Помнишь, я гласила для тебя, что практически никогда не плачу, что всегда отлично держу себя в руках? Я врала! Когда ты ушла, прошептав своё последнее «прости, прощай», я рыдала так, как не рыдала никогда до этого и навряд ли когда-то заплачу вновь.
Я посиживала перед камином, перечитывала все написанные тобой письма и присланные тобой открытки, а рядом со мной неумолимо росла картонная гора из салфеток. Всё, что мне осталось — это жить мемуарами о для тебя, о тех сладостных мгновениях, которые мы провели совместно, плывя на волнах неописуемого счастья и экстаза. Мемуарами о твоих ласковых прикосновениях к моему покладистому, жаждущему тебя так очень, телу- о твоих дурманящих сознание, сладких поцелуях, о бударажущих душу ласковых словах, которые ты мне нашептывала, окутанная страстью.
Я сейчас буду жить своими мемуарами о том застенчивом поцелуи, который ты в первый раз подарила мне, поцеловав в уголок губ, и замерев в неуверенности и ожидании- о том, как я касалась твоей разгоряченной, шелковистой кожи, как лаского покрывала её своими поцелуями, стараясь вобрать в себя всю её сладость и мягкость, смешанную с упругостью. Как будто в кинофильме я медлительно прокручиваю сейчас все то, что некогда пережила с тобой: нашу первую ночь, когда ты осталась у меня, ванну с благоуханной пенкой, лепестками роз, свечи вокруг и два оголенных тела, медлительно ласкающих друг друга-
вот мы с тобой на диванчике, смотрим какую-то старенькую комедию, твой заливчатый хохот прелестной мелодией звучит у меня в ушах ( от этого в одиночестве, тишь сейчас так оглушает)- ты сидишь, а я, вытянувшись на диванчике, положила голову для тебя на колени и с удовольствием мурлычу от того, как же лаского твои пальчики перебирают каждую прядку моих распущенных волос, от того как нежно ты массажируешь кожу на моей голове — вялость покидает моё тело, совместно с ней уходят и противные мысли и мемуары о тяжелом рабочем деньке, где я спасалась только идеями о для тебя.
У меня издавна выработалась привычка удирать повсевременно идеями к для тебя, это помогало мне переработать всю возложенную на меня работу. А если, все-же, бывало так, что мне приходилось брать работу на дом и допоздна посиживать, склонившись на бессчетными копиями, то ты всегда была рядом со мной, обымала меня, массажировала напряженные плечи либо просто неприметно пробиралась ко мне в гостиную и ставила рядом на стол чашечку благоуханного чая, а сама садилась в кресло с чашечкой жаркого шоколада и просто следила за мной, либо же писала планы на завтрашний рабочий денек, который был у тебя ещё тяжелее и насыщеннее моего.
Когда мне бывало приходить домой ранее тебя, когда ты задерживалась на работе, принужденная работать сверхурочно, чтобы хоть малость высвободить выходные, на которых мы как обычно планировали куда-то уехать, куда-нибудь, только бы подальше от беспокойного пыльного городка, заполненного машинами и пробками на каждом светофоре- в такие деньки мне нравилось приготовить что-то на ужин, что-то, что ты в особенности любишь, т.к. знала, что это подымет для тебя настроение, а для меня не было ничего важнее и прекраснее твоей ласковой, открытой ухмылки и блеска зеленоватых глаз.
Но сначала я высылала тебя в ванну, где тебя уже издавна ждала теплая водичка, ласковый массаж, расслабляющий каждую клетку твоего красивого юного, такового стройного тела. Занятие танцами придало необыкновенную упругость твоему телу, и эта упругость сводила меня с разума. Поразмыслить только, что в один прекрасный момент ты мне писала о том, что малость стесняешься собственного тела, что оно несовершенно! Я не веровала этому тогда, и не веровала этому и позже, когда сжимала тебя в собственных объятиях, опасаясь отпустить хоть на минутку, опасаясь утратить тебя. Наверное уже тогда кое-где на подсознании я знала, что не смогу удержать тебя.
Народная идея говорит, что некие девицы не предназначены для того, чтобы их приручили: они предназначены для того, чтобы быть свободными, пока не повстречают кого-либо схожего, для того, чтобы быть свободными совместно. Конкретно такими мы и были с тобой: свободными совместно. А сейчас ты ушла для того, чтобы вновь стать свободной одной. Я была не вправе задерживать тебя, я помнила наше с тобой обещание, данное в письмах ещё до первой встречи: если кто-то из нас захотит продолжить свободный полёт в одиночестве, то другой отпустит, вроде бы больно не было, не строя препядствий и не пытаясь удержать в собственных тисках…
И вот ты ушла. А ведь ещё некоторое количество дней тому вспять мы совместно встречали новый год, запускали в небо фейерверки, пили шампанское в кругу общих друзей, лаского плясали в объятиях друг дружку, нашептывая друг дружке какие-то милые глупости. А сейчас тебя нет рядом, и на сердечко стршная пустота: я так и не научилась жить без тебя. Ты не была у меня первой, как и я не была первой для тебя- но ты была и будешь единственной, кого я так очень, всеми фибрами собственной души, обожала.
Каждое светлое мгновение моей жизни плотно сплетено с тобой: ты обучила меня опять веровать в людей, поверить в себя, обучила веровать в доброту и в то, что счастье и любовь — это не просто сладкий миф, это наша с тобой совместная жизнь- с тобой я научилась не только лишь брать, да и давать, быть госпожой и услаждаться ролью «рабыни» (в любви нет реальных рабынь, есть только люди, готовые пожертвовать всем, даже своим счастьем ради того, что возлюбленный человечек был счастлив). Любит тот, кто не желает быть счастлив с тобой, а кто желает, чтобы ты была счастлива. И я обожала тебя, всем сердечком, не за то, какая ты есть, (а Ты для меня — свежайший воздух и теплое солнце- Ты для …меня — профессиональный живописец и кисть в его руках.
Без тебя жизнь моя стала бесцветной- ты остаешься для меня неразгаданной загадкой. Ты для меня — вересковый мед и распускающийся бутон розы. Ты для меня — розовая мечта и действительность. Ты для меня — звездочка, которая светила только мне. Звезда фортуны и надежды, моя жемчужина на небосводе.), а за то, кто я, когда я рядом с тобой. С тобой я могла быть самой собой и не страшиться, быть непонятой, невысказанной, высмеянной, так как ты не просто понимала меня и поддерживала меня, но ты всячески пробовала посодействовать мне…
Ты подарила мне рай, но, я не желаю жить в нём без тебя, не желаю ворачиваться домой и сталкиваться с одиночеством и оглушающей тишью, не желаю казаться сильной, в то время, как снутри всё дрожит от беспомощности, не желаю больше улыбаться, маскируя грусть и делая вид, что ничего не происходит, не желаю убеждать саму себя, что смогу жить как до этого, что смогу обойтись без тебя, что смогу отыскать другую, лучше тебя, ту, что меня не оставит — но нет никого лучше тебя, ты безупречна, ты — воплощение моих желаний и моей самой священной мечты…
Вот прошла уже неделя с того времени, как ты ушла. Мне стоило начать забывать тебя, сосредоточившись на нелёгкой сессии с нескончаемыми экзаменами и зачетами- на работе, где дел скопилось немеренно. Но я не могла, не могу: все мысли опять о для тебя, о том, что все-таки я сделала некорректно, оттолкнув тебя от себя. Долгими бессонными ночами я пробовала осознать свои собственные ошибки, которые, может быть, сделала, плывя по течению любви. Столько уже было думано — передумано, но ничто уже не могло посодействовать мне возвратить тебя. Друзья произнесли, что ты счастлива. Я рада, честно и от всей души, хоть за душу берет грусть.
По щеке слеза, но завтра я улыбнусь. Мои друзья покажут мне дорогу, я признательна Богу, что все близкие рядом, даже когда звучит тревога. Понемногу пропадает смысл каждого денька. Люди молвят: забудь, а сердечко шепчет: помни. Опять вечер, опять телефон молчит, опять с грустью приходит слезливый монолит. Но вера в наилучшее меня не покидает- а далее как сложится – только один Бог знает. Но я от всей души желаю для тебя счастья и на лице ухмылку, желаю повстречать свою вторую половинку. Желаю, чтобы ты была счастлива, пусть и не со мной. Любовь разламывает нас, но мы же сильные с тобою…
24 января 2011. Вчера был сдан последний экзамен, закрыта сессия, зачетка сейчас расслабленно лежит на столе декана, ждя его подписи и последующего учебного последнего года. А я лечу на самолете, оставляя далековато сзади наш с тобой мирок, где мы так были счастливы с тобой. Совершенно скоро я встречусь с семьей, которую так издавна не видела- надеюсь отыскать там давно ожидаемый мир и покой, чтобы позже возвратиться домой новым человеком с исцеленной душой и собранными осколками ранее разбитого сердца. Вот уже из малеханького окошка самолета далековато понизу показалась Москва. Какой все-же прекрасный город!
Вот пилот искусно посадил самолет, колёса немного стукнулись о взлетную полосу и здесь же ритмично заскользили по ровненькой дороге. Хлопки пассажиров. Я тоже хлопаю, т.к. рада, что полёт прошёл отлично. Стою на улице, потирая руки (как здесь холодно, а я опять забыла взять с собой перчатки), и улыбаюсь милой старый брачной паре, которые во время полёта так по-родительски ухаживали за мной. В конце концов приехал автобус. Аэропорт. Выдача багажа, паспортный контроль. Я решила пока больше не мыслить о для тебя, вернусь к мыслям о для тебя, когда буду гулять в одиночестве по улицам родного городка.
А пока, стоя в очереди, нетерпеливо поглядываю на часы: 16:28. Через 5 минут буду прочно сжата в объятиях родителей, ждущих меня в машине снаружи. Паспортный контроль сзади. 16:31 — достаю из кармашка телефон: «Мать, папа. Я в аэропорту. Скоро буду. Ожидайте!»
Ожидайте….
(моему ангелочку и всем тем, кто продолжает ожидать).
